Борис Пастернак Акросонет пятикратный Борис и Глеб,Крещенье судеБ... ОгОнь за око,Ад огня за ОкО! РаскРою фолиаНты из поРтьеР - И за мИнуты пРогоралИ срокИ. Сегодня,СолнцЕ,опиСуя выпаС, Преобрази ПоэТа Путь в этаП! Астральная кАСАется ль пятА - Сияю,выдох,вСАСываясь,выроС! Таким успеТь,ПоиТ пора аорТ, Ещё оперЕжая СердцЕм сердцЕ! РаствоР поэзиИ душе РаствоР Ниц Навзничь,Радугою уНисоН! А Август веерОм от самовАрА, Когда ваяю неБо без помароК. |
Мне яблоня приснилась поутру: Как будто всё ходила по двору, Постукивала кривенькой подпоркой И яблоки звала листвою горькой...
Протекает река. Называется "Нет".
И мостов через реку на всём протяжении нет...
На каком языке ты молчишь?
Рядом с моей вершиной Пропасть моя растёт...
Лошади всех счастливей! У каждой четыре подковы!...
Чуть только садом стоит стать - Тебя сажают за решётку! Знакомые проходят мимо И не протягивают рук...
Вишня встряхивает листьями: Зазвенят, не зазвенят?...
В твоём саду мои запели птицы! Смотри, они всю вишню поклюют!... И ты тогда вишнёвою наливкой Не опоишь настойчивость мою...
Как струны, мы дремали на песке, И ветер нас перебирал тихонько...
На самой высокой ноте Птица тихо сидит...
Чудо!... Протяжное!...
Тишина... Певчая!...
Я дождь! Я дождь кратковременный! Меня пережди - и иди...
|
Солдат,
мой солдатик Автор почему-то боялся нас утомить своим произведением (оно длится 20 минут) и всё хотел задвинуть его куда-то в "музыкальный антракт", между стихами других поэтов. Но мы упросили. Музыку Глеба Седельникова мы слушали в записи. Впрочем, музыки - звуков, издаваемых инструментами, - не было. Были голоса. Женские. Хор из 25 человек исполнял композицию, в которой было 60 партий! Как рассказал автор, у этого произведения нет партитуры, а только несколько "слов от автора" о том, как это можно петь. И каждое исполнение - это, фактически, новое произведение. Конечно, "рассказать" о музыке невозможно - её надо слушать. И мы слушали. На 20 минут время остановилось... |
Люди памяти
Мы - люди памяти.
Мы помним мир молодым.
Мы помним зелёные плечи лугов
в объятьях весенних вод.
И белые танцы берёз
по кругу мокрой земли.
И глаза голубого неба,
в которых отражаются сосны,
летящие над землёй
и водой.
Мы - люди памяти.
Мы помним звуки
умолкнувших языков.
Шёпот бегущей волны.
Шёпот летящего ветра.
Шёпот, плывущий с губ
людей, зверей и рыб.
Мы - люди памяти.
Нам снятся цветные сны,
И цветы, у которых есть запах.
Мы идём по камням и металлам
земли и неба.
Мы ищем толкователя снов.
Говорят, он ещё жив:
Древний седой старик.
Он объяснит смысл.
Мой грех смешон в сравненьи с грабежами
но этом не меняет сути дела
всё остаётся - белое всё бело
и чернота иль серость между нами
Под никакими знаменами
я так живу, имея то же тело
что и душа и ты и ты имела
и как и им такой же мне экзамен
Хоть каждый день я сутолокой занят
хоть к вечеру вся жизнь осатанела
что никакой Микель Анджело
но остаётся утренняя тайна
Отягощённое сознанье
тяжёлыми вратами Донателло
я не хочу оно чтоб каменело
но просыпалось раненное ранью

![]() |

|
Календарь Дмитрия Авалиани |
![]() ![]() |
![]() ![]() |
![]() ![]() |
![]() ![]() |
![]() ![]() |
![]() ![]() |
![]() ![]() |
![]() ![]() |
![]() ![]() |
![]() ![]() |
![]() ![]() |
![]() ![]() |
![]() |
|
|
|
|||
|
|
|
|
|
|||
|
|
|
|
|
|
|
|
![]() |
|
![]() |
| Он
начинал как художник, но болезнь глаз вынудила его стать композитором
и поэтом. Глеб Седельников - композитор,
Валентин Загорянский - поэт. Первое
имя - настоящее, второе - псевдоним, образованный от названия подмосковной
станции Загорянка.
Сначала мы услышали поэзию: акростихи и двустрочные миниатюры. Их читала жена поэта, Ольга Седельникова.
Акростихи Валентина Загорянского необычайно сложны по конструкции. Их вообще нужно не только слушать, но и смотреть. Вот, например: |
![]() |
|
Поэтические миниатюры Валентина Загорянского одновременно похожи на японские хайку и танка, и ни на что не похожи. И так же как в восточной поэзии в потоке стихотворений, как в потоке музыкальных нот, были слышны и звуки, и паузы тишины. И так же как в музыке, непонятно, что же мы слышим: звуки погружённые в тишину или тишину возносимую звуками. В нашем распоряжении нет стихотворений, прочитанных на вечере, - они из последних "тетрадей" поэта. Но вот несколько миниатюр из книжки "Дождь кратковременный" (М.,1990): |
| Григорий Гутнер провёл "философскую беседу" о том, почему музыка доставляет удовольствие. По мысли автора, это удовольствие творческое - "я это сделал" или "я это понял". Спор возник по вопросу о том, существует ли удовольствие от "процесса" или оно возникает лишь в дискретные моменты "схватывания" сути бытия (в данном случае, музыки). Публика приняла активное участие в обсуждении различных видов удовольствия. Сошлись на том, что даже вино можно пить "творчески" - разгадывая замысел винодела. |
Виртуальная реальность
Я видел дожди -
повисшие в небе
волосы туч,
с секущимися концами,
не достигающие земли.
Я видел солнце,
прыгающее через дождь,
падающее к ногам,
блестящее и влажное.
Я видел цветы,
обезумевшие от красоты,
бредущие через луга.
Я видел ручьи,
упившиеся водой,
соскальзывающие
с круглого тела Земли.
Я видел круглые глаза озёр,
И плачущие деревья,
И смеющуюся траву.
Я видел белую смерть,
опутавшую вишнёвый сад.
Я видел чёрный тюльпан
распустившейся ночи.
Я слышал, как старик Морзе
выстукивает звёзды -
звезду за звездой.
Я слышал смех пьяного Ли Бо,
свесившегося с края небесной лодки,
пытающегося поймать голубую Землю.
Я видел его лицо
похожее на Луну.
Мне шептали страшные сказки
тени, прячущиеся в углах.
Мне на грудь прыгал ветер.
Мне на спину ложилась земля.
Приходили из леса волки -
вместе со мной повыть.
Мои ноги опутывали
тяжёлыми росами.
Мою душу душил
клубящийся белый туман.
Мне в уши вливали
жидкий гелий
птичьих трелей.
Мне заливали в глаза
синий холод рассвета.
Потом меня расстреляли
лазером утренней зари.
Я умер и вернулся
в нашу тихую виртуальную реальность,
к пасторали рекламы
и политических новостей,
к старомодной мелодии
террористических взрывов
и выстрелов киллеров.
Река течёт
Река течёт в крутых берегах.
Зелень тонет в мутной воде.
Осыпается красная глина.
Только сосны, как прежде, стоят на песке.
Река течёт в крутых берегах.
Неба синее пламя горит.
в небе чёрные птицы летят.
Только сосны, как прежде, стоят на песке.
Река течёт в крутых берегах.
А по берегу вишни цветут.
А под вишнями люди идут.
Они идут на крутой поворот.
Лодка к берегу тихо прильнёт.
Вынут вёсла сушить на борту.
Река течёт в крутых берегах.
Люди лодку несут на плечах.
Они несут её на холм,
Где берёзы от ветра дрожат,
И сосны стоят на песке.
И только река течёт в крутых берегах как прежде.
|
Вне программы выступил непременный участник "Вечеров на Войковской" поэт Дмитрий Авалиани. Он прочитал несколько стихотворений и показал новые "перевёртыши". К сожалению самое лучшее стихотворение, приведшее публику в восторг, мы не сможем здесь воспроизвести - текст не способен передать игру переливающихся друг в друга слов. Нужен голос автора. Мы покажем другое стихотворение, прочитанное на вечере, и несколько "перевёртышей", в том числе, календарный цикл с рисунками автора. |
|
Вечер завершили песни под гитару двух гостей Клуба: Александра Бубнова и Льва Митряева. |
|
Андрей Шестаков начал своё выступление с "Манифеста поэтического либидо". После этого были прочитаны акростихи на имена присутствующих дам. |